На Инкана напали монстры, и, как слышала Елена, он был тяжело ранен.
Его жизненно важные части тела были полностью оторваны.
Елена не очень хорошо разбиралась в лечении, но такая травма не могла полностью зажить всего за несколько недель.
В тот день Инкан не выказал ни малейшего намека на дискомфорт.
«Если это все от силы черной магии…»
Елена уставилась на свою руку.
— …Тогда что это могло быть?
Помимо образа ее мужа, срочно бегущего, чтобы спасти ее, был еще один образ того дня, который Елена отчетливо помнила.
Вспышки.
Белые вспышки определенно появились на ее руке ни с того ни с сего, и она отправила Инкана в полет, когда ударила его этой рукой.
В это было трудно поверить, даже думая об этом сейчас.
«Это определенно не было моим воображением».
Было слишком много необъяснимого, чтобы это была просто галлюцинация, которую она испытала в своем изумлении и замешательстве.
«Инкан даже сам упоминал об этом перед тем, как задушить меня…»
Что это могло быть?
Елена перевернула руку и изучила ее.
Ничего особенного она не увидела.
По правде говоря, каждый раз, когда она думала об этом, она часто чекала свою руку, но никаких вспышек после этого дня не появлялось.
«Это определенно казалось полной противоположностью той силе, которой обладал инкан».
Вспышки сохраняли силу только тогда, когда шли против Инкана.
На спутника Инкана, который дежурил у двери, это не подействовало.
«Хм…»
«Госпожа.»
Елена недоуменно смотрела на свою правую руку, когда Эбби вошла в библиотеку, чтобы найти ее.
«Герцог предложил сегодня поужинать в оранжерее и хотел узнать, что думает мадам».
Внимание Елены легко переключилось.
— Скажи ему сразу, что я с удовольствием, — ответила Елена, сияя.
***
Треск, треск.
В комнате, обогреваемой камином, находилась молодая женщина, стоявшая в одиночестве с чашкой чая.
Птица подлетела к окну и клюнула клювом в стекло.
Держа чашку чая, женщина подошла к окну и открыла его.
Птица доставила женщине свернутое письмо, которое она открыла.
Сначала письмо было пустым, но после того, как она налила на него чай, появились слова.
[Отслеживание не удалось. Удаление тела завершено.]
Прочитав письмо, женщина подошла к камину и бросила его в огонь.
Потребовалось некоторое время, чтобы угли зажгли мокрый лист бумаги.
Женщина наблюдала за утомительным процессом и бормотала: «Это стало надоедать».
Женщина, Ребекка Марезон, приказала своему подчиненному немедленно отправиться в герцогство Мейхард. Догнав Инкана, он должен был не схватить его, а расстрелять.
Однако, если Инкан был не один, он должен был сначала убить компаньона, чтобы все выглядело так, будто Инкан сделал это сам.
А если случится худший сценарий…
Если он не смог догнать Инкана и Инкан погиб от чужой руки.
— Тогда используй то, что я тебе дал, и избавься от тела.
«Подумать только, что последний сценарий стал реальностью». Ребекка вздохнула.
Она знала, что Инкан пытался похитить герцогиню и что он был немедленно убит, так как семья Марезон получила письмо, в котором говорилось об этом.
По правде говоря, единственной новой информацией, которую она узнала из письма своего подчиненного, было то, что от тела Инкана избавились.
«Что мне теперь делать.»
Узнав, что Инкан сбежал, Ребекка без колебаний решила убить собственного брата.
Отчасти причина была в том, что он украл у нее, но еще большая причина заключалась в том, что он знал конфиденциальную информацию.
— Хотя я не думаю, что ублюдок стал бы сообщать об этом герцогине.
Несколько лет его учили хранить молчание в процессе, близком к «промыванию мозгов». Так что он не стал бы так легко раскрывать то, что знал.
Но помимо этого трудно было игнорировать возможность того, что Инкан мог относиться к герцогине подозрительно.
У нее было готово оправдание его поведению, но даже при этом небольшая часть ее все еще чувствовала себя неловко. Ведь никогда не знаешь, когда, где и как могут возникнуть подозрения.
«Ч. Если бы мы только были немного быстрее».
Ребекка подумала о подчиненном, который выполнял ее приказы.
Если бы Инкан был пойман один, они могли бы сказать, что он умер от ограбления.
Или, если бы Инкана поймали с герцогиней, они могли бы сказать, что он покончил жизнь самоубийством после убийства герцогини.
Оба были чистыми выводами.
