За ужином
Янь Чэн, который лениво сидел вокруг, тут же встал.
Его небрежная ухмылка исчезла, когда его челюсть в одно мгновение сжалась, его лицо стало невыразительным. Кондиционер, очевидно, был включен, и было довольно прохладно, но он вспотел.
Его стул был отодвинут в сторону и отодвинут назад, его большими движениями ножка стула издала резкий звук, когда задела пол.
В зале воцарилась тишина, когда все подсознательно посмотрели на него.
Янь Чэн пришел в себя, прищурил глаза, кончиком языка облизал губы, его ноздри слегка раздулись, когда он глубоко вдохнул. Он подавил всплеск эмоций, которые испытывал, и, к счастью, сохранил рассудок, прилив адреналина не овладел им, и он смог спокойно » справиться’ с ситуацией. Он прикрыл телефон одной рукой и поклонился. “Мне действительно жаль, мне придется уйти. Мне только что позвонили и сказали, что у моей жены сейчас начинаются роды. Я должен быть в больнице, чтобы сопровождать ее”.
“Чай Юэ, не могли бы вы взять на себя эту функцию, передайте мне счет позже”.
У него была причина для отъезда, поэтому, естественно, никто его не остановил.
После нескольких вежливых слов они позволили ему уйти.
“Хорошо, просто иди». Чай Юэ поспешно ответила.
Посмотрев вниз, он увидел, что правая рука Янь Чэна уже сжата в кулак.
Вены на его руке вздулись, и он смутно догадывался, как сильно его ногти впились в плоть ладони.
Обменявшись взглядами с Ло Сяо, когда Янь Чэн выбежал из комнаты, он погнался за ним: “Вам нужен водитель?” У него не было никакого алкоголя, но, возможно, он был не в том состоянии, чтобы садиться за руль.
“Нет». Янь Чэн повернулся, чтобы посмотреть на него, нахмурился и покачал головой.
Он повернулся и поспешно вышел.
По сравнению с той огромной радостью, которую он испытывал, будучи отцом.
Янь Чэн на самом деле был гораздо более встревожен.
Особенно после того, как Чэнь Цзиньлинь рассказал о ситуации, которая была повсюду, на его лице были написаны “беспокойство, страх и тревога”.
Во время беременности Чэнь Цзиньяо тоже прочитал много книг по этой области и узнал, что “рождение первого ребенка никогда не бывает легким”, плюс слова совета, передаваемые его предками из поколения в поколение, как предупреждала его мать Янь: “Не чувствуйте себя спокойно, хотя медицинская система сейчас очень хорошо развита. Рожать женщину-это все равно что испытать вкус ада”.
В тот момент, когда он услышал это, бунтарь в нем заставил его почувствовать, что его отец был просто ужасным человеком.
Звезды на небе сияли, и город снова был покрыт этим звездным ночным небом, однако даже прохладный ветерок не мог развеять разочарование Янь Чэна.
Он поднял руку, чтобы небрежно ослабить галстук, отпуская его завязки, а затем разочарованно выдохнул: “Джинлин, мои родители и твои родители, пожалуйста, помогите мне уведомить их тоже. “
Чэнь Цзиньлинь не понял, что она говорит по телефону, и кивнул.
Прежде чем она смогла закончить, брови Янь Чэна снова нахмурились: “Кроме того, не забывайте говорить связно. Не говорите ничего вводящего в заблуждение”.
“….
**********
Согласно общепринятой практике, ее переведут в родильное отделение только тогда, когда она расширится на 5 см.
Однако это была частная больница, и семья Янь и Чэнь просили перевести ее в родильное отделение раньше.
Родильное отделение было разделено на две секции. Внутренняя комната была настоящей родильной палатой, в то время как комната снаружи была местом, где они терпели судороги и родовые боли, когда они расширялись до 5 см.
Так что, даже если бы ее перевели в родильное отделение, ей еще не пришло время рожать.
Принимая во внимание возможную физическую перегрузку, с которой матери столкнутся во время родов, медсестра осталась рядом с Чэнь Цзиньяо и сделала некоторые предродовые приготовления, когда Чэнь Цзиньяо почувствовал себя лучше, и через некоторое время она попросила Чэнь Цзиньяо поесть.
У Чэнь Цзиньяо во рту были ломтики женьшеня, а мелкий пот на лбу напоминал побеги бамбука.
Боль исходила от того, что она пугала саму себя.
Когда она почувствовала первые схватки, все, о чем Чэнь Цзиньяо мог подумать, это запаниковать.
В ее спокойном выражении был намек на панику, но у нее даже не было времени много думать об этом, так как схваток время от времени было достаточно, чтобы победить ее.
Чэнь Цзиньяо была бесстрашной, и она могла оставаться спокойной при любых обстоятельствах, но ее терпимость к боли была крайне низкой, она не могла вынести даже малейшей боли.
…
На дороге было движение.
Кроме того, тело Чэнь Цзиньяо отреагировало довольно быстро.
Когда Янь Чэн попала в больницу, у нее прорвало воду, и она уже была расширена на 5 сантиметров. Ее втолкнули во внутреннюю родильную палату. Ей хотелось плакать и кричать от всей боли, но врач сказал ей простой фразой: “Побереги силы”. что остановило ее от этого.
“ …… ” Быть матерью нелегко!
Чэнь Цзиньлинь стояла у двери, бормотала она себе под нос и время от времени кусала губы, нервно расхаживая взад-вперед.
Матушка Янь и матушка Чэнь прибыли одна за другой, и обе принесли с собой немного куриного супа.
Хотя они были обеспокоены Чэнь Цзиньяо, который страдал в родильной палате, у них все еще были бесконечные темы для разговоров, когда они оба встретились. Они начали снова и снова говорить о своем внуке.
Они были более рады приветствовать своего внука в этом мире.
В длинном и тихом коридоре.
Внезапно раздался звук торопливых шагов.
По мере того как шаги становились все ближе и ближе, звук чьего-то хрипа постепенно становился все отчетливее.
Янь Чэн бежал, весь в поту, его великолепные персиковые глаза были менее легкомысленными и выглядели более зрелыми. Сначала он взглянул на родильное отделение. Его кулаки, которые лежали на коленях, когда он наклонился, все еще крепко сжимались, и он несколько мгновений задыхался. Затем он обратил свое внимание на Чэнь Цзиньлина: “Ты…… Как поживает твоя сестра?”
Чэнь Цзиньлинь покачала головой, ее бледные щеки медленно обрели свой цвет: “Я не знаю”.
