Ночью нет глубоких холодных глаз, так что медсестра не может не трясти момент, сомневаясь, были ли они неправы.
Но при внимательном взгляде выяснилось, что в ту ночь Мо Шэнь крепко держал женщину за руку, она сразу же отреагировала.
Обидно с подругой, а не воровать музыку — это странно.
Поэтому медсестра обратилась к другим вещам, как будто ничего не знала.
До больницы глубокую ночь перевели в отделение неотложной помощи, потому что его рана на спине была слишком серьезной, поэтому ее пришлось лечить в отделении неотложной помощи.
А в отделение неотложной помощи Ханмузи войти не может, поэтому после ночи ему пришлось отпустить ее руку.
Черные глаза уставились на нее и сказали: «Подожди меня».
Хан Музи не обещал ему, его перевели в отделение неотложной помощи.
Хлопнуть!
Дверь отделения неотложной помощи была закрыта.
Хан Музи постоял некоторое время и медленно повернулся, чтобы выйти на улицу.
В настоящее время в компании, должно быть, бардак, и дела Линь Цинцина будут решены. Ночью Мо Шен уже прибыл в больницу. Пусть сначала доктор обработает ему рану.
Здесь бесполезно оставаться.
Итак, Хань Музи быстро вернулся в компанию, приехала полиция, Сяоянь с ними общается. Прибыл Хань Музи, и он также видел сцену с полицией по поводу общения.
«Мисс Хан, мы знаем о ситуации, но нам все равно нужно попросить вас пойти в полицейский участок и составить протокол с раненым. Если ранение слишком серьезное, мы также можем подождать, пока раненый очнется и заговорит. Что касается убийцы, который, как вы сказали, намеренно причинил вред, мы пойдем и выследим его.
Лицо Хань Музи не выражало никакого выражения. «Видео является доказательством, но я все равно прошу кого-нибудь ее найти. У нее в руке серная кислота, и я боюсь, что она снова причинит вред людям».
Таким образом, это показывает, что существование Линь Цинцин более опасное, полицейские смотрят друг на друга и понимающе кивают.
«ОК, мы знаем».
«Это сложно.»
После того, как Хань Музи пошел в полицейский участок, чтобы сделать запись, когда он вышел, он увидел Хань Цин и Сяояня. Сяоянь подошел к Хань Цин и сказал: «Он слишком большой, поэтому я думаю, что скажу твоему брату, если захочу пойти».
Ханмузи: «……»
Ее могут снова обучить лечению головной боли.
Действительно, Хань Цин посмотрел на нее глубоким холодным взглядом: «Это из-за него?»
Хан Музи: «брат».
«Не возвращайся к нему. Ты сказал, что справишься с этим сам. Теперь ты ищешь долг за цвет персика, который он спровоцировал, и тебя чуть не облили серной кислотой».
«Это не я пролил серную кислоту, это он сам, он сейчас в больнице».
n𝑜𝗏𝞮.𝐋𝒷)1n
«Это то, чего он заслуживает». Хань Цин вежливо сказал: «Он, естественно, расплачивается с причиненными им долгами, но как насчет тебя? Ты ничего не знаешь. Музи, не возвращайся к нему».
Хань Музи подумал, моргнул и сказал: «Брат, он сейчас в больнице и серьезно ранен».
«Это его дело». Хань Цин сказала резким голосом, внезапно сжав ее руку: «Следуй за мной домой».
«Брат!» Хан Музи изменил лицо: «Теперь я не могу вернуться с тобой».
Хань Цин вытаскивает ее, поворачивается и смотрит с силой: «Что? Ты хочешь увидеть его в больнице?»
«Да!»
«Ты!» Хань Цин опасно прищурился: «Ты знаешь, что ты сейчас делаешь? Этот человек…»
«Мне все равно, что вы сейчас думаете, но это потому, что я ранен. Я не могу просто оставить его в больнице и быть человеком. Это не может быть так несправедливо». После этого Ханьмузи пожал руку Хань Цин. жесткий. «Брат, я знаю, что ты заботишься обо мне, но я уже не ребенок. Даже если ты хочешь восполнить мой детский долг, ты сделал достаточно за эти годы. То, о чем ты хочешь думать сейчас, это твое личное дело, а мой, я справлюсь сам».
«Почти облили серной кислотой, что вы называете излечимым?» Хань Цин, хотя и отбросила руку, все еще неподвижна, как большая гора перед ней.
Сяоянь наблюдает за внезапно возникшей напряженной атмосферой, и весь народ встревожен.
что делать?
Она просто подумала, что Хань Цин лучше выйти и решить эту проблему. Но она не ожидала, что отношения между ее братьями и сестрами испортятся!
«Ты, не надо ссориться. Успокойся немного». Сяоянь может лишь слабо произнести слово.
Однако они оба вообще не услышали ни слова.
«У меня есть свой способ лечения, и я его сейчас не проливаю. Даже если меня действительно прольют серной кислотой, это мой собственный способ лечения!» Хань Музи впервые был так упрям со своим братом.
Хань Цин ничего не говорила, черные глаза долго смотрели на нее и, наконец, оставили вам предложение, а затем пошли вперед.
«Мистер Хан!» Сяоянь позвонила, хочет продолжить, но не беспокоится о ханмузи, поэтому может смотреть только на оба конца. Однако выражение лица Хань Музи все еще очень спокойное. Она смотрит на запутавшуюся Сяоянь и принимает за нее решение.
«Я собираюсь увидеть его в больнице. Сначала ты можешь вернуться с моим братом».
«Но Музи, ты можешь сделать это один? Я немного волнуюсь за тебя…» Сяо Ян закусила нижнюю губу и заколебалась.
Хан Музи улыбнулся: «Ничего не могу сделать, раненый — не я, идите быстрее».
Наконец, Сяоянь прикусила нижнюю губу, а затем позволила Хань Музи позаботиться о себе, а затем прогнала Хань Цин.
Увидев эту сцену, Хань Музи почувствовал облегчение.
В конце концов, если Яну пришлось пойти с ней в больницу, когда она была моложе, ей, возможно, пришлось бы пойти туда. А Хань Цин злится, пусть Сяоянь вернется с ним, может быть, найдется человек, который скажет за нее.
Желая закончить, Хань Музи собрал настроение тела и сел в машину.
Больница
Прошло несколько часов с тех пор, как Хань Музи вернулся, чтобы разобраться с делами. Дверь отделения неотложной помощи также была открыта. Хань Музи подошел к стойке регистрации, чтобы спросить, в какую палату его отправили.
После того, как медсестра назвала ей номер комнаты, Хань Музи спросил номер комнаты, чтобы найти его.
В холодной палате ночью находится только один человек.
Когда он подошел к двери, Хань Музи увидел, что он равнодушно сидит там.
Половина черт его лица была скрыта в свете, который казался мрачным?
Хан Музи поджала губы и вошла, слегка кашляя.
Услышьте голос, глубокие ресницы ночного Мо слегка дрожат, а затем посмотрите на нее, наконец, взгляд фиксируется на ее тонком теле.
— Разве я не говорил тебе не уходить?
Хан Музи: «Это просто
Этот человек действительно скуп. Он до сих пор помнит об этом.
Она может только пойти вперед и объяснить: «Компания слишком хаотична, и Линь Цинцин причиняет людям вред, мне нужно пойти в полицейский участок, чтобы сделать запись, так что…»
«Они важнее меня?»
Как азартная игра, внезапно спросил Мо Шэнь.
Хан Музи Ленг на месте.
